Самая важная забастовка в истории не случайно началась в Международный Женский день 1917 года (23 февраля по старому Юлианскому календарю) выступлением петроградских текстильщиц. Работая по 13 часов в день, чтобы прокормить семью, в то время как их мужья и сыновья находились на фронте, эти женщины были вынуждены простаивать часы на морозе в очередях за хлебом. Как заметил Цуёси Хасегава в своем глубоком исследовании Февральской революции: «Чтобы поднять этих женщин на активный протест, не было нужды ни в какой пропаганде».
Глубокий социальный кризис в России коренился в неспособности царского режима провести серьезные реформы и пропасти, отделявшей богатых от всех прочих. Россией правил самодержец – царь Николай II, который раз за разом распускал Думу – беcсильный выборный орган, в котором в соответствии с избирательным законом доминировали имущие классы.
Уровень стачечной активности накануне войны соперничал с временами революции 1905 года, и рабочие уже сооружали баррикады на улицах столицы. Война дала царизму отсрочку, но множащиеся военные поражения и около семи миллионов убитых и раненых подняли беспрецедентную волну обвинений режима в коррупции со стороны практически всех слоев общества. Процесс политического разложения режима зашел так далеко, что будущий премьер-министр князь Львов возглавил заговор, правда так и не перешедший от слов к делу, целью которого были отстранение от власти и высылка царя и заключение в монастырь царицы. Монах-шарлатан Распутин, который приобрел непомерное влияние при царском дворе, был в декабре 1916 года убит не анархистами, но монархистами.
На левом фланге большевики были доминирующей силой среди множества революционеров, возглавлявших самую крупную в мировой истории волну забастовок (поддерживавшие войну умеренные социалисты нередко воздерживались от стачечной активности).
Они сражались с царизмом многие годы. За пять лет, начиная с убийства 270 рабочих на Ленском золотом прииске в 1912 году, было организовано тридцать политических стачек, и они мужественно противостояли арестам царской тайной полиции (Охранного отделения).
Анализ числа арестованных в 1915 и 1916 годах революционеров демонстрирует растущее влияние левых в Петрограде: 743 большевика, 553 беспартийных, 98 социалистов-революционеров, 79 меньшевиков, 51 с.-д.-межрайонец, 39 анархистов.
С порядка шестью сотнями большевиков на металлургических, машиностроительных и текстильных фабриках Выборга район был политически одним из наиболее активных во время войны.
9 января 1917 года в двенадцатую годовщину Кровавого воскресенья – расстрела демонстрантов, спровоцировавшего начало революции 1905 года, — 142 тысячи рабочих забастовали. 14 февраля, в день открытия Думы, другие 84 тысячи рабочих вышли на демонстрацию под руководством меньшевиков – сторонников войны.
Растущие проблемы с нехваткой продуктов питания подтолкнули правительство к проведению в деревне хлебных реквизиций. На фоне того, что петроградские пекарни закрылись, и запасы хлеба на складах сократились до количества, которого могло хватить только на несколько недель, царские власти усугубили кризис своими заверениями о том, что хлеба вполне достаточно. Охранка сообщала о множестве стычек между полицией и работницами в петроградских хлебных очередях. Матери, «глядящие на своих полуголодных и больных детей, гораздо ближе к революции, чем гг. Милюков, Родичев и Ко. и, конечно, гораздо более опасны».
22 февраля, обращаясь к митингу работниц Выборгского района, большевик Каюров настаивал на том, чтобы женщины воздержались от забастовки в Международный Женский день и ждали «распоряжений партии». К большой досаде Каюрова (позже Каюров вспоминал, что он был рассержен их неповиновением) большевички проигнорировали партийные директивы – пять текстильных фабрик на следующее утро забастовали.
Женщины-агитаторы на Невской ниточной мануфактуре выкрикивали лозунги: «Все на улицу!», «Кончай работать!», «Надоело!», они распахнули двери своей фабрики и повели за собой женщин работниц на соседние металлургические и машиностроительные заводы. Забросав снежками машиностроительный завод Нобеля, толпа женщин уговаривала тамошних рабочих присоединиться к ним, жестикулируя и выкрикивая: «Выходите! Бросайте работу». Женщины идут к заводу Эриксона, где Каюров и другие большевики договорились с эсерами и меньшевиками о том, что следует призвать других рабочих поддержать забастовку.
ЭТО НАШ ПРАЗДНИК
Полиция сообщала о том, что женщины и молодые рабочие требовали хлеба и пели революционные песни. Во время демонстрации женщины забирали у мужчин красные флаги, говоря: «Это наш праздник и мы сами понесем флаги». Несмотря на многочисленные попытки демонстрантов пройти, полиция блокировала их на Литейном мосту, перекрыв путь в центр города. Поздно вечером рабочих, перешедших Неву по льду, атаковала полиция. «Тысяча демонстрантов, преимущественно женщин и молодежи» добралась до Невского проспекта и была рассеяна полицией. Охранка сообщала, что демонстранты были настолько агрессивны, что «полицейским повсюду требовались подкрепления».
60 из 78 тысяч забастовщиков были с Выборгской стороны. Помимо прочих, выдвигались антивоенные лозунги и лозунги против царя. Наиболее популярным было требование хлеба.
Разумеется, царские власти рассматривали происходящее как очередной хлебный бунт, но при этом они были озабочены колебаниями казаков, на которых прежде всегда можно было рассчитывать в борьбе с демонстрантами. Этим же вечером большевики Выборгского района собрались и приняли решение организовать трехдневную всеобщую забастовку с демонстрацией на Невском проспекте.
На следующий день число участников стачки удвоилось, достигнув 158 тысяч и превратив ее в самую крупную политическую забастовку, из тех, которые происходили во время войны. Семьдесят пять тысяч рабочих Выборгского района, плюс по двадцать тысяч с Петроградской стороны, с Васильевского острова и Московского района, плюс девять тысяч из Нарвы. Уличные бойцы из молодых рабочих возглавляли борьбу с полицейскими и войсками, блокировавшими мосты, за доступ на Невский проспект.
На заводе «Айваз» ораторы из меньшевиков и эсеров призывали к отставке правительства, предостерегали рабочих от участия в безответственных действиях и призывали их идти к Таврическому дворцу, в котором думские депутаты уговаривали царизм пойти на уступки. На заводе Эриксона большевики призывали рабочих идти на Казанскую площадь, вооружившись ножами, кусками железа и обломками льда для предстоящих стычек с полицией.
40 тысяч демонстрантов атаковали полицию и солдат на Литейном мосту, но были опять отброшены. Две с половиной тысячи рабочих завода Эриксона сражались с казаками на Сампсоньевском проспекте. Офицеры направляли казаков на толпу, чтобы рассеять ее, но казаки, выстроившись в цепочку, следовали за офицером по коридору из расступившихся рабочих. «Некоторые из казаков улыбались», вспоминал Каюров, а «один из них дружески подмигнул рабочим».
Во многих местах женщины брали инициативу на себя: «Наши мужья, отцы и братья на фронте… у вас тоже есть матери, жены, сестры и дети. Мы требуем хлеба и окончания войны», — говорили они казакам и солдатам.
С кем демонстранты даже не пытались брататься, так это с полицией. Молодые рабочие останавливали трамваи, распевали революционные песни и кидали обломки льда и камни в полицейских. После того, как несколько тысяч рабочих пересекли по льду Неву, яростное сражение развернулось между демонстрантами и полицией за Невский проспект.
Тем временем рабочие удерживали традиционные «революционные» места на Невском у Казанского собора и на Знаменской площади у Московского вокзала, рядом с бегемотоподобной статуей Александра III. При этом требования митингующих принимали все более политический характер, ораторы требовали не только хлеба, но прекращения войны и призывали положить конец самовластью.
ВСЕОБЩАЯ СТАЧКА
25 февраля стачка стала всеобщей. К ней присоединилось более 240 тысяч рабочих и служащих, учителей, официантов и официанток, студентов и даже гимназистов. Извозчики обещали перевозить исключительно «вождей» революции.
Вновь рабочие собирались на своих заводах. На шумном митинге на заводе Парвиайнена на Выборгской стороне, ораторы — большевики, меньшевики и эсеры — призывали рабочих идти на Невский. Один из выступавших закончил свою речь революционными стихами:
«Прочь с дороги, мир отживший,
Сверху донизу прогнивший:
Молодая Русь идет!»
Между демонстрантами и полицией с солдатами произошло семнадцать стычек, и рабочим удалось освободить своих товарищей, задержанных полицейскими. Восставшие одержали верх над защитниками николаевского режима, одолевая их на мостах или переходя замерзшую Неву по льду, дабы попасть в центр города.
Овладев Невским, они вновь собрались на Знаменской площади у Московского вокзала. Полиция и казаки избивали толпу нагайками, но, когда полицейский офицер попробовал направить своего коня на толпу, казак зарубил его шашкой. Женщины вновь играли ключевую роль в агитации: «Опустите ваши штыки», «Присоединяйтесь к нам» — призывали они солдат и казаков.
К вечеру вся Выборгская сторона была в руках восставших. Демонстранты захватили полицейские участки и разобрали хранившиеся там под охраной шашки и револьверы. Полицейские и жандармы были вынуждены бежать.
Восстание вынудило царя Николая II на крайние меры. «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией», — заявил он и приказал командующему петроградским гарнизоном генералу Хабалову рассеять толпы митингующих, открывая по ним при необходимости огонь.
Хабалов скептически оценивал выполнимость подобного приказа («Как остановить их на следующий же день?»), но принял приказ к исполнению.
В городской думе министр внутренних дел Протопопов призывал защитников царского самодержавия подавить беспорядки: «Будем молиться и надеяться на победу». На следующий день рано утром в Петрограде были развешаны листовки с распоряжением генерала Хабалова, запрещающим демонстрации и предупреждающим, что его исполнение будет обеспечено силой оружия.
Рано утром в воскресенье 26-го февраля полиция арестовала ключевых членов Петербургского комитета большевиков, а также ряд других социалистов. Фабрики были закрыты, мосты разведены, и центр города превращен в вооруженный лагерь.
Хабалов телеграфировал в Ставку, что «с утра в городе было спокойно». Вскоре после этого тысячи рабочих пересекли по льду Неву и появились на Невском, распевая революционные песни и выкрикивая политические лозунги. Солдаты применили против них оружие.
Подразделения Волынского полка получили приказ не допустить митингов на Знаменской площади. Конные разъезды избивали толпу нагайками, но не могли ее рассеять. Тогда командир приказал солдатам открыть огонь. Несмотря на то, что некоторые из солдат стреляли в воздух, пятьдесят демонстрантов были убиты на Знаменской площади и поблизости от нее, а разбежавшиеся рабочие прятались в близлежащих домах и забегали в кафе. По большей части бойня была учинена преданными власти ударными подразделениями, которые использовались для подготовки унтер-офицеров.
Однако кровопускание не остановило восстание.
В полицейских отчетах отмечалось, что восставшие ведут себя отчаянно мужественно и с готовностью к самопожертвованию.
Было замечено, что толпы восставших дерзко игнорировали приказы военных разойтись, отвечая им градом камней и кусками сосулек с мостовой. На предупредительный выстрел в воздух толпа не только не разбегалась, но встречала залп смехом. Только тогда, когда солдаты разряжали свои заряженные винтовки в самую гущу толпы, толпа разбегалась, и люди пытались спрятаться в близлежащих домах с тем, однако, чтобы, как только стрельба прекратится, вновь оказаться на улице.
Пытаясь распропагандировать солдат, рабочие призывали их сложить оружие, апеллируя к их совести.
Как отмечал Лев Троцкий, «в этих острых контактах рабочих и работниц с солдатами, под непрерывную трескотню ружей и пулеметов, решалась судьба власти, войны и страны».
Вечером 26 февраля лидеры выборгских большевиков собрались на огороде в пригороде Петрограда. Многие предлагали прекратить восстание, но эти предложения не были поддержаны большинством. Позднее обнаружилось, что наиболее горячие и шумные сторонники продолжения восстания были агентами Охранного отделения.
С военной точки зрения, революция после 26-го числа не имела шансов на успех. Но полиция не могла разбить восставших без помощи тысяч солдат.
СОЛДАТЫ ПРИСОЕДИНИЛИСЬ К ВОССТАВШИМ
Предыдущим вечером рабочие проникли в казармы Павловского полка:
“Сообщите вашим товарищам, что павловцы тоже стреляют в нас – мы видели на Невском солдат в шинелях Вашего полка”.
Солдаты “были бледны и расстроены”. Аналогичные речи звучали и в казармах других полков. В этот вечер солдаты Павловского полка стали первыми, кто примкнул к восставшим. Понимая, что пока остаются в одиночестве, они вернулись в казармы, и 39 их лидеров были немедленно арестованы.
Рано утром 27-го восстание охватило и Волынский полк, унтер-офицеры которого участвовали в расстреле демонстрантов на Знаменской площади. Пятьсот примкнувших к восстанию солдат сказали своему офицеру-поручику: “Мы отказываемся стрелять, мы не хотим зря проливать кровь наших братьев”. Когда в ответ он зачитал царский приказ подавить восстание, его просто застрелили. Другие волынцы также присоединились к восставшим и направились в соседние Преображенский и Литовский полки, в которых также вспыхнул мятеж.
Один из участников событий позднее так описывал картину событий:
“Грузовик, набитый вооруженными винтовками солдатами, примкнул к толпе, шумно двигавшейся по Сампсоньевскому проспекту. Красные флаги развевались над солдатскими штыками. Это было нечто невиданное прежде. Новость, о том, что солдаты примкнули к восстанию, о которой свидетельствовал этот грузовик, разнеслась как пожар”.
Хотя карательный отряд под командованием генерала Кутепова в течение многих часов, вплоть до вечера беспрепятственно расстреливал демонстрантов и грузовики, полные рабочих, Кутепов признавал: «значительная часть моих солдат примкнула к толпе восставших».
Тем утром генерал Хабалов объезжал казармы своих полков, угрожая солдатам смертной казнью в случае, если они примкнут к восставшим. Вечером того же дня генерал Иванов, командовавший войсками, шедшими на помощь лоялистам, связался с Хабаловым по телеграфу, чтобы оценить ситуацию.
Иванов: В каких районах города сохраняется порядок?
Хабалов: Весь город в руках революционеров.
Иванов: Все ли министерства функционируют нормально?
Хабалов: Министры арестованы революционерами.
Иванов: Какими полицейскими силами Вы располагаете в настоящий момент?
Хабалов: Вообще никакими.
Иванов: Какие технические и интендатские возможности Военного министерства находятся в Вашем распоряжении?
Хабалов: Никакие.
Оценив ситуацию, генерал Иванов принял решение отступить. Военная фаза революции завершилась.
ПАРАДОКС
Парадокс Февральской революции заключался в том, что хотя она смела царизм, на смену последнему пришло правительство, состоявшее из неизбранных либералов, которые сами были в ужасе от самой давшей им власть революции.
27-го «можно было слышать вздохи и откровенные опасения за свою жизнь», вспоминал позднее либеральный думский депутат. Ситуация вскоре изменилась на фоне радостного, но так и не подтвердившегося слуха о том, что «беспорядки скоро будут подавлены». Другой свидетель событий подчеркивал: «они испытывали ужас, они дрожали и чувствовали себя заложниками в руках у враждебных сил, ведущих их неведомо куда».
Во время революции позиция буржуазии «была совершенно ясна: это была позиция, с одной стороны, отмежевания от революции и выдачи ее царизму, с другой – использование ее для своих комбинаций».
Это мнение Н. Суханова – одного из лидеров Петроградского Совета, который симпатизировал меньшевикам и в дальнейшем сыграл решающую роль в передаче власти либералам.
В этом ему всячески помогали более умеренные социалисты. Лидер меньшевиков М. Скобелев обратился к спикеру Четвертой Думы Родзянко с просьбой предоставить охрану для помещения в Таврическом Дворце. Его целью было организвать Совет рабочих депутатов для того, чтобы восстановить порядок. Керенский успокаивал Родзянко, боявшегося, что Совет может быть опасен, говоря ему: «кто-то должен взять на себя ответственность за действия рабочих».
В отличие от Советов 1905 года, возникших как оружие классовой борьбы, Совет, образовавшийся 27 февраля 1917 года, образовался уже после победы восстания. Соответственно, лидеры совета состояли почти исключительно из интеллигенции, которая не принимала активного участия в революционных событиях.
У Совета были также и другие недостатки: так, 150 тысяч солдат Петрограда имели в этом органее “рабочих и солдатских депутатов” непропорционально большое представительство. Совет к тому же состоял практически из одних мужчин. Среди 1200 делегатов (в дальнейшем до 3000) женщины были представлены лишь малой горсткой делегатов. Совет даже не стал обсуждать демонстрацию женщин за равноправие, в которой 19 марта участвовало 25 тысяч человек, включая тысячи женщин работниц.
Петроградский Совет одобрил знаменитый Приказ № 1, который давал право солдатам выбирать свои собственные комитеты для контроля над воинскими частями и подчиняться офицерам и Временному Правительству лишь в том случае, если приказы последних не противоречили приказам Совета — но этот приказ был проведен в жизнь по инициативе самих солдат.
Все же образование Совета заставило либералов и их союзника Керенского, действовать. Родзянко доказывал, что «если мы не подберем власть, то подберут другие», так как уже «выбрали каких-то мерзавцев на заводах».
«Если бы мы немедленно не сформировали Временное правительство, — писал Керенский, — Совет провозгласил бы себя верховной революционной властью».
По плану, самоназначенная группа, называющая себя «Временный Комитет членов Государственной Думы» должна была действовать как противовес Совету. Но заговорщики были не очень уверены в своем собственном плане; они предоставили меньшевистским и эсеровским вождям совета делать свою грязную работу.
Меньшевистская алгебра революции диктовала, как писал Суханов, что «власть, идущая на смену царизма, должна быть только буржуазной». «Вся наличная государственная машина, армия чиновничества… могли быть послушными Милюкову».
Переговоры между представителями Совета и неизбранными либеральными лидерами состоялись 1 марта. Милюков «понимал, что в полной власти Исполнительного Комитета дать власть цензовому правительству или не дать ее», но,
по словам Суханова, меньшевики были убеждены в необходимости формирования буржуазного правительства: «Мы должны проводить наш курс в согласии с этим принципом. В противном случае восстание провалится и революция погибнет».
Вожди Совета были готовы отказаться даже от «трех китов» «программы минимум», на которой сходились все революционные течения (восьмичасовой рабочий день, конфискация земли у помещиков, демократическая республика), только бы либералы взяли власть.
Напуганный перспективой того, что власть свалится в его руки, Милюков упрямо настаивал на необходимости предпринять последнюю попытку спасти монархию.
Невероятно, но социалисты пошли на уступки и позволили брату царя, Михаилу, самому решать, брать ли власть в свои руки. Не получив никаких гарантий личной безопасности, великий князь вежливо отказался. Все эти подковерные переговоры были, конечно, проведены втайне от рабочих и солдат.
Двоевластие, возникшее из этих переговоров — Советы, с одной стороны, и никем не избранное Временное правительство, с другой — просуществовало восемь месяцев.
Зива Галили описывает эти переговоры как звездный час меньшевиков. Троцкий сравнил это с водевилем, который идет на сцене, разделенной «ширмами на две половины: в одной революционеры упрашивали либералов спасти революцию, в другой либералы умоляли монархию спасти либерализм».
Так почему же рабочие и солдаты, которые так храбро боролись за свержение царизма, позволили Совету передать власть новому правительству, представлявшему имущие классы? Во-первых, большинство рабочих еще не разобралось в политике различных социалистических партий. Кроме того, большевики и сами не вполне ясно понимали, за что боролись, отчасти потому что сохранили быстро устаревшее понимание революции как буржуазно-демократической, которую должно возглавлять временное революционное правительство. Что это должно было означать на практике, особенно после образования Временного Правительства, могло трактоваться по-разному.
Хотя большевики сыграли решающую роль в дни революции, они зачастую действовали наперекор своим лидерам. Женщины с текстильных фабрик забастовали в феврале несмотря на возражения партийных лидеров, которые считали, что время еще не созрело для активных действий.
Качество большевистского руководства (А. Шляпников, В. Молотов и П. Залуцкий) также оставляло желать лучшего.
Даже после забастовки 23 февраля Шляпников доказывал, что призыв к всеобщей забастовке преждевременен. Бюро не справилось с организацией печати листовок для войск и отклонило требования вооружить рабочих для предстоящих боев.
Инициатива в основном исходила или от членов Выборгского окружного комитета, которые де-факто были лидерами партийной организации города, или от рядовых членов — особенно в первый день, когда женщины проигнорировали партийных лидеров и сыграли решающую роль в инициировании забастовочного движения.
На протяжении марта раскол и замешательство царили среди большевиков.
Когда Петросовет передал политическую власть буржуазии 1 марта, ни один из одиннадцати большевиков — членов Исполкома Совета — не выступил против. Когда левые большевистские делегаты выступили с призывом к Совету образовать правительство, лишь девятнадцать большевиков проголосовало «за», а многие большевики голосовали «против».
5 марта Петроградский Комитет поддержал призыв Совета к тому, чтобы рабочие вернулись на фабрики, несмотря на то, что восьмичасовой рабочий день, одно из главных революционных требований, еще не был введен.
Партийное бюро под руководством Шляпникова сблизилось с радикалами из Выборгского района, которые призывали Совет к взятию власти. Но когда Л. Каменев, И. Сталин и М. Муранов вернулись из сибирской ссылки и возглавили бюро 12 марта, партийная политика резко развернулась вправо — к радости меньшевистких и эсеровских лидеров, но к досаде многих партийных активистов на фабриках. Некоторые из них требовали устранить новый триумвират.
Ленин был среди недовольных. 7 марта он писал из Швейцарии:
«Новое правительство уже связано по рукам и ногам империалистским капиталом, империалистской военной, грабительской политикой».
Напротив, Каменев 15 февраля доказывал на страницах «Правды», что «свободный народ» будет «стойко стоять на своем посту, на пулю отвечая пулей и на снаряд – снарядом». А в конце марта Сталин высказывался в поддержку объединения с меньшевиками и доказывал, что Временное Правительство «взяло фактически роль закрепителя завоеваний революционного народа».
Ленин был настолько озабочен поворотом руководства вправо, что 30 марта он написал, что он предпочитает «даже немедленный раскол с кем бы то ни было из нашей партии, чем уступки социал-патриотизму Керенского и Ко». Не надо быть юристом, чтобы понять, о ком говорил Ленин. «Каменев должен понять, что на него ложится всемирно-историческая ответственность».
Сущность ленинизма с 1905 года заключалась в полном недоверии к либерализму как к контрреволюционной силе и резкой критике тех социалистов, которые относились к нему примиренчески. Тем не менее, собственная концепция Ленина, сформулированная в 1905 г. и предполагавшая создание временного революционного правительства для осуществления буржуазной революции, контрастировала с тем, что он охарактеризовал как «абсурдный полуанархический» призыв Троцкого к «социалистической революции». Ленин теперь сам выступил с этим «абсурдным призывом», тогда как консервативные «старые большевики» вполне предсказуемо обвинили его в «троцкизме».
Во многом переворот начала марта был типичен для предыдущего века — небольшая никем не избранная клика захватывает власть, преследуя свои классовые интересы и принося в жертву то движение, которое привело ее к власти.
Но было два важных отличия. Во-первых, существовала партия трудящихся масс, которая будет неустанно бороться за их интересы. И во-вторых, возникли Советы.
Российская революция только начиналась.
