Общепринятая точка зрения – нет. Автор обладает достаточно большим личным электоральным опытом, преимущественно успешным, и хотел бы в деталях рассказать, что именно обеспечивает выжигание выборов.
Царская Россия.
Первый парламент в России появился в 1905 году в результате революции. Право голоса получили 25% взрослого населения. Его не предоставили женщинам, части рабочих, студентам и вообще мужчинам моложе 25 лет.
Выборы были сословными. Каждый класс имел свою квоту, а вот число голосов при этом было неравным. 2000 крупных землевладельцев, 30.000 крестьян и 90.000 рабочих могли выбирать по одному депутату. То есть, голос одного помещика равнялся голосам 15 крестьян и 45 рабочих.
Поскольку даже такой состав парламента был своеволен, спустя два года квоты рабочих и крестьян были уменьшены вдвое, а заодно в стране ввели имущественный ценз, резко сокративший число избирателей.
Еще больше запретов было при «выборах» местного самоуправления. Здесь не имелось рабочей квоты, а имущественный ценз отсекал 98% населения. В Москве, например, при миллионном населении право голоса имели восемь тысяч человек.
Советский Союз.
Две революции 1917 года привели к короткому расцвету многопартийности, который продержался недолго. Правые партии попали под запрет уже в 1917 году, а многообразие левой палитры завершилось к 1919 году. Хотя левые группы, преимущественно из числа осколков левых социалистов-революционеров, умеренных социал-демократов и анархистов еще единично были представлены на губернских и всероссийских съездах, в течение еще пары лет закончилось и это символическое представительство.
Советы по сути превратились в придаток КПСС, а выборы в лишенный смысловой нагрузки ритуал.
С началом перестройки противоречия, имеющие место в любом обществе, выплеснулись наружу, и конкурентные выборы 1989-1990 годов по сути положили конец партийной монополии КПСС. Хотя формально большинство депутатов и считались еще членами этой партии, по сути они придерживались самых разных взглядов, в массе своей весьма далеких от любой социалистической доктрины.
Выборы приобрели остро конкурентный характер, и эта состязательность поддерживалась государством. Зарегистрированные кандидаты не только получали бесплатный доступ в эфир, но даже бюджетное финансирование для выпуска листовок и плакатов.
Как же так получилось, что все это закончилось?
Не будем обсуждать социально-экономические предпосылки — это тема отдельного большого разговора. Рассмотрим чисто политические процессы.
Разгром президентских выборов.
У Томаса Росса в замечательной книге, посвященной электоральной кампании в Африке, приводится следующий диалог:
«- Кто будет считать голоса?
— Представитель королевы.
— Значит, тот, кто победит на этот раз, будет подсчитывать голоса на следующих выборах?
— Вероятно.
— То есть настоящими будут только первые выборы, потому что потом все будет предопределено.
— Вы, похоже, хорошо знакомы с африканской политикой».
Эта замечательная мизансцена идеально описывает историю президентских выборов в России. В 1991 году Борис Ельцин получил в ходе кампании поддержку 57% избирателей, обогнав втрое ближайшего соперника. Спустя два года Ельцин вывел на улицы Москвы танки, расстрелял здание Верховного Совета и похоронил возможность России стать парламентской республикой. По итогам двух дней расправы над оппонентами, стоивших по официальным данным более 150 жертв убитыми, была принята новая Конституция, установившая в стране суперпрезидентскую вертикаль. Полномочия, которыми теперь располагал президент России, были качественно шире, чем в США или Франции.
Спустя еще два года в ходе новой избирательной кампании, грозившей Ельцину неудачей, ему пришлось стартовать с рейтинга в 6-10% (данные ВЦИОМ), который удалось нарастить благодаря массовой агрессивной кампании, профинансированной олигархами и поддержанной Госдепартаментом США. В первом туре Ельцин смог выйти на отметку в 34% голосов, а последующие две недели его соперник, лидер КПРФ Геннадий Зюганов предпочел свернуть всякую активную деятельность, что окончательно предопределило итоги второго тура. При этом все последующие годы активно ходили разговоры о фальсификациях и подтасовках, подтвержденные позже президентом России Дмитрием Медведевым («Вряд ли у кого есть сомнения, кто победил на выборах президента 96-го года. Это не был Борис Николаевич Ельцин».).
После назначения и.о. президента Владимира Путина предопределенность президентских выборов приобрела окончательный характер. Нельзя сказать, что новый президент не пользовался поддержкой большинства населения. Но можно сказать, что попытки его соперников сформировать реальную конкуренцию имели самые неприятные для них последствия.
В 2000 году главной задачей Кремля было обеспечение победы Путина в первом раунде. Цель была достигнута, хотя без особой уверенности, с 52% голосов, что позволило основному сопернику – все тому же Геннадию Зюганову – заявить о махинациях и подтасовках. В последующие три года представители КПРФ были смещены со всех руководящих постов в Госдуме, а в 2004 году в партии был организован раскол и именно Кремль решал, какую из группировок признать победившей. Объективно, большинство делегатов съезда КПРФ было за Зюгановым, но им демонстративно отключили электричество во время мероприятия, так что Зюганов не был ни в чем уверен и предпочел отправиться в Кремль на поклон.
Проблем на выборах в 2004 году доставил не Геннадий Зюганов, а молодой экономист Сергей Глазьев, возглавивший политическое движение «Родина» левонационалистической направленности. С целью раскола электората КПРФ Глазьев получил поддержку администрации президента на проходивших чуть ранее выборах в Госдуму, то есть широкий доступ к телеэфиру и финансирование. В ответ Глазьев дал обязательство не участвовать в президентской кампании 2004 года. Выборы в парламент Глазьев триумфально выиграл, после чего легкомысленно заявился на президентскую кампанию. Он рассчитывал получить до 15% голосов и создать почву для будущей победы. Глазьева до выборов допустили, после чего против него была развязана оголтелая кампания, сопровождавшаяся обвинениями в связях с чеченскими террористами. По итогам выборов Глазьев получил 4% голосов, был свергнут с должности лидера фракции и вскоре прекратил политическую деятельность в обмен на должность в одном из международных ведомств.
Мы не будем останавливаться на последующих событиях, но просто вспомним, как образцово-показательно были наказаны два человека, бросившие вызов Путину в 2018 году. Алексея Навального не просто не допустили к кампании, но постарались убить и сейчас бросили на фактически пожизненное заключение в тюрьму (Алексей Навальный умер в тюрьме – прим. ред.). Предприниматель Павел Грудинин, выдвигавшийся от КПРФ и развернувший открытую антипутинскую кампанию, был полностью лишен бизнеса и подвергнут обструкции.
Тем не менее в силу их значимости президентские кампании остаются одними из немногих в России, позволяющим людям выразить политическое недовольство. В этом смысле в 2024 году интересен оказался случай Бориса Надеждина. Пенсионер, бывший депутат Госдумы, Надеждин придерживался мягких политических взглядов и одно время даже принадлежал к Единой России. В силу личного знакомства с руководителями администрации президента он допускался как оппонент на федеральные эфиры и сдержанно озвучивал антивоенную позицию.
Не стоит сомневаться, что именно администрация президента предложила Надеждину выдвинуться на президентских выборах 2024 года. Расчет был на маргинальный результат, стигматизирующий пацифистов, и расчет провалился. Все опросы показывали, что антивоенных взглядов придерживается до 30-35% россиян, поэтому у штабов Надеждина вскоре выросли огромные очереди людей, желающих поставить подпись в поддержку кандидата, а его рейтинг подскочил до 10% с перспективой дальнейшего качественного роста.
Разумеется, в итоге Надеждин не был допущен к выборам.
Мистификация выборов губернаторов.
В выборах губернаторов вправе принять участие лишь кандидаты, преодолевшие муниципальный фильтр, то есть собравшие определенное число подписей депутатов местных Советов.
На самом деле это не один фильтр, а три. В России местное самоуправление имеет два уровня. Есть нижнее звено – села, поселки, небольшие города. И есть верхнее звено – районы (дистрикты), объединяющие 20-30 таких сел и городков, а также крупные города.
Чтобы кандидат в губернаторы мог выдвинуться, ему нужно собрать подписи (а) 5-7% всех местных депутатов; (б) 5-7% всех депутатов верхнего звена местного самоуправления; (в) собрать подписи верхнего звена не менее чем 2/3 районов. Ставить подпись в поддержку сразу двух кандидатов депутат не вправе.
Депутаты верхнего звена местного самоуправления в массе своей представляют собой директоров школ и главных врачей больниц, а также предпринимателей, связанных с поставками продукции в государственные учреждения, или фермеров, зависящих от государственных дотаций. Экономика сельских районов России слаборазвита, население немногочисленно, и прагматичная позиция состоит в том, чтобы не конфликтовать с государством. Кроме того, село везде консервативно и Россия не исключение. Поэтому еще за сутки до официального старта кампании администрация действующего губернатора собирает подписи 100% депутатов большинства районов, после чего оппозиции собирать уже нечего. Затем администрация губернатора «делится» подписями с наиболее послушными кандидатами, чтобы создать видимость конкуренции.
Правило распространяется и на кандидатов от партий, победивших на выборах в Госдуму.
В результате данного фактора и действия иных ограничений по состоянию на 2017 год только в одном регионе (Иркутская область) оппозиция смогла провести своего кандидата на пост губернатора в соревновании с правящей партией. Всего в России 85 регионов.
В 2018 году в России был принят закон о повышении пенсионного возраста. Он вызвал массовое возмущение, и Кремль проиграл выборы сразу в четырех регионах. В одном из них выборы были отменены и ведущий кандидат от оппозиции далее допущен не был, в другом оппозиционный губернатор довольно быстро ушел в отставку (получив место в Госдуме), а третьего победителя просто посадили в тюрьму.
Тем не менее, урок оказался крайне неприятным, и уже в 2019 году вся вольница была свернута. В этот раз беспощадно отсекались любые относительно популярные кандидаты, в том числе от парламентских партий. Из 16-ти регионов кандидаты от КПРФ были заблокированы в трех, от ЛДПР и Справедливой России – еще в двух. Самой яркой иллюстрацией новой модели избирательных кампаний стал Забайкальский край, в котором ни одна парламентская партия не была допущена даже до участия в кампании.
Понятно, что в остальных случаях парламентская оппозиция предпочла выставлять отнюдь не самых сильных своих представителей. Взамен они получали представительство в Госдуме или местных заксобраниях, причем каждый раз на все более худших условиях.
В целях «демонстрации демократии» Кремль пошел на назначение представителей парламентских партий губернаторами. То есть, Владимир Путин официально назначал представителя КПРФ или ЛДПР руководителем какого-то региона, и дальше ему помогали формально избираться. На сегодня КПРФ имеет двух таких губернаторов (еще один – уникальный случай – выиграл выборы вопреки воле Кремля), ЛДПР и Справедливая Россия – по одному. При этом часто такие назначенцы имеют задание подавить избыточную активность собственных партий в вверенных им регионах. Так, в Ульяновской области главой территории стал не популярный местный коммунист, а москвич из числа крупных предпринимателей.
Одним из условий такого рода назначений является обеспечение подавляющего большинства правящей партии в региональных парламентах. Например, в Смоленской области, где главой на протяжении десяти лет был представитель ЛДПР, руководители политического блока администрации открыто говорили, что одной из их задач является победа партии Единая Россия на выборах в местное заксобрание.
Отмены выборов местных глав.
В 2014 году Владимир Путин сказал: «мэров только всенародно выбирать». Это заявление послужило стартом к отмене всенародных выборов глав местных администраций.
Из 85 региональных столиц на сегодня прямые выборы мэров населением остались только в четырех.
Более того, по состоянию на 1 марта 2017 года прямые выборы глав населением были отменены в 1541 из 1777 муниципальных районов (87%), 1133 из 1572 городских поселений (72%) и даже 13283 из 18076 сел (74%). Если обратиться к городским округам, имеющим лучшую бюджетную обеспеченность, то здесь выборы отменены в 522 случаях из 572 (91%).
Во всех попытках провести местные референдумы о всенародных выборах отказано.
Депутатский корпус.
Россия – президентская республика. Принятие всех основных управленческих решений идет по линии вертикали: глава государства – губернаторы – главы городов.
С фактическим уничтожением выборов исполнительной власти избирательные кампании утратили значительную часть интереса со стороны избирателей, что снизило явку и было крайне выгодно для Кремля.
Уже в 2016 году опросы Левада-центр показывали, что 87% граждан считали, что не могут влиять на принятие государственных решений.
Тем не менее, выборы в законодательные органы еще недавно представляли собой поле определенной конкуренции. Ее масштаб, конечно, не стоит преувеличивать.
Деградация законодательной ветви власти началась еще при Ельцине, когда в 1995 году были отменены прямые выборы членов верхней палаты парламента (Совета федерации).
Очагом самостоятельности тогда оставалась Госдума, но по итогам выборов 2003 года полный контроль над нижней палатой парламента обрела представляющая Кремль Единая Россия и с той поры она этот контроль больше не теряла. Более того, Единая Россия обладает не просто большинством в российском парламенте, а имеет в нем 2/3 голосов, что позволяет принимать любые конституционные изменения.
Угроза такому порядку возникла только один раз, в 2011 году. Российский парламент избирается по смешанной системе, где половина депутатов представляет общенациональные списки, а половина одномандатные округа. Для победы в последних достаточно простого большинства. Понятно, что голоса оппозиции расколоты между несколькими партиями, а провластный электорат имеет только одного представителя. Это позволяло партии власти получать до 90% одномандатных округов.
Однако в 2011 году Дмитрий Медведев явно размышлял о второй итерации и под давлением либерального окружения провел закон, по которому на выборах в Госдуму оставались только партийные списки. Экзит-пулы показали, что Единая Россия имеет в пределах 45-48%, то есть утрачивает контроль над парламентом. В итоге выборы обернулись массовыми фальсификациями и огромными митингами протеста.
Из этого были извлечены уроки. Доля партсписков в Госдуму была снижена до 50%, на региональном уровне сокращена до 25%, а на выборах в местное самоуправление и вовсе отменена. Иначе говоря, оппозиционная партия, имея 20% голосов, получает всего пару мандатов в региональном парламенте, а на местных выборах может не получить вообще ничего.
Парламентские партии ограничили свой протест выступлениями в стенах Госдумы и на это были определенные причины. Перед ними стоял пример партии «Родина», растоптанной в 2006 году. «Родина», как отмечалось выше, представляла собой левонационалистический проект, поддержанный Кремлем в целях ослабления КПРФ. Однако на определенном отрезке времени проект вышел из под контроля и начал действовать самостоятельно, местами довольно резко. В итоге весной 2006 года во время региональных выборов списки партии «Родина» были сняты с дистанции в десяти регионах из одиннадцати. Исключение составил малонаселенный Горный Алтай, где партия получила второе место. Удар оказался настолько сногсшибателен, что уже через несколько месяцев «Родина» самораспустилась, а ее остатки влились в умеренную социал-демократическую «Справедливую Россию».
Эта новая партия уверенно вошла в избирательную систему, за что и была незамедлительно наказана. В Ставропольском крае, где справороссы взяли большинство мест в региональном парламенте, партийные лидеры вскоре были арестованы, а некоторым пришлось бежать из страны. В Смоленской области, где справороссы успешно прошли в местный парламент, их выборный список был отменен уже после подведения итогов голосования, а мандаты отняты.
И таких примеров множество. Получившие горький опыт партии парламентской оппозиции предпочитают в таких условиях иметь синицу в руке, а не журавля в небе, понимая, что с каждым годом их возможности становятся все меньше, но предпочитая избегать прямых конфликтов.
Разумеется, предопределенность исхода отторгает протестно настроенных избирателей от участия в голосовании, еще более снижает явку и закрепляет успех власти.
На сегодня во всех без исключения законодательных собраниях регионов большинство мест принадлежит одной партии. Сказанное относится и ко всем без исключения двадцати тысячам муниципалитетов. Кроме того, в паре городов отменены и прямые выборы городских депутатов. Как сто лет назад, здесь введена двухступенчатая система выборов. Она также установлена в 703 из 1777 муниципальных районов (40%).
То есть, в этих сельских районах население даже не выбирает депутатов. Оно голосует за выборщиков, а уже те определяют состав депутатского корпуса. И в отличие от американской модели выборщик не скован никакими обязательствами перед избирателями. То есть введено сито, исключающее даже единичное проникновение популярного и неугодного власти человека в депутатский корпус.
Примерно такой же механизм сейчас вводится на уровне региональных парламентов, где еще сохранились голосования за партийные списки. До недавнего времени обязательным условием таких списков было наличие «головной части». То есть список возглавлял важный для такой партии и ее избирателей политик, имевший гарантированный мандат при преодолении 5%-ного барьера.
Это правило отменено в 2021 году. Теперь региональные власти вправе отменить «головные части» списков. В этом случае список просто делится на пару десятков территориальных групп, что дает возможность власти как уменьшить через подтасовки результаты сильных кандидатов от оппозиционной партии, так и увеличить результаты слабых. В прошлом году таким образом поступили в Саратовской области. Здесь из депутатского корпуса был выбит критиковавший Путина молодой коммунист Николай Бондаренко. В целом КПРФ получила то число мандатов, на которое рассчитывала, вот только кто именно стал депутатом от этой партии, решила администрация губернатора.
Уничтожение контроля.
Собственно, на фоне описанного выше можно было бы обойтись и без фальсификаций, но установленная в России система предполагает создание тотального контроля над избирательными процессами.
«Не важно как голосуют, важно, как считают голоса», — эта фраза, приписываемая Иосифу Сталину стала основой подхода администрации президента.
Общественный контроль над честностью подведения итога выборов предусматривает в первую очередь возможность постоянного обзора наблюдателями места голосования во избежание вброса бюллетеней, а также возможности убедиться, что отметки в бюллетенях подсчитаны верно.
Вспомним классику, Гариса Маркеса, «Сто лет одиночества»: «Выборы прошли без инцидентов. Голосовали абсолютно свободно, в чем вполне мог убедиться сам Аурелиано, который провел весь день вместе со своим тестем, следя за тем, чтобы никто не проголосовал более одного раза. В четыре часа дня громкая барабанная дробь на площади возвестила об окончании процедуры, и дон Аполинар Москоте опечатал урну бумажкой со своей подписью. В тот же самый вечер, играя в домино с Аурелиано, коррехидор велел сержанту сорвать наклейку и пересчитать голоса. Красных бумажек и голубых оказалось почти поровну, но сержант оставил только десять красных, а вместо остальных положил голубые».
До недавнего времени оппозиционный кандидат мог направить на избирательный участок трех человек: наблюдателя, доверенное лицо и члена избирательной комиссии с правом совещательного голоса. Сейчас доверенное лицо кандидата не имеет права присутствовать при подсчете голосов, а институт членов комиссии с правом совещательного голоса вообще ликвидирован. Что до наблюдателей, то еще недавно они имели право свободно передвигаться по участку, чтобы видеть как на самом деле проставлены отметки в бюллетенях. Теперь под угрозой удаления полицией они обязаны быть там, где им скажет председатель избиркома. Проще говоря, председатель комиссии вправе поставить наблюдателя в дальний угол помещения и выгнать, если тот захочет увидеть что-то больше.
Чуть больше прав у парламентских партий. Они имеют возможность назначения одного члена избирательной комиссии. Однако и это правило подверглось недавно ревизии из-за поправок в законах и наиболее активные члены избиркомов от парламентской оппозиции не были назначены на новый срок.
Однако и таких мер Кремлю показалось недостаточно.
Масштабный характер приобрело голосование «во дворах». То есть часть членов комиссии покидают участок, разбивают палатку со столом где-нибудь за пятьсот метров в жилом массиве и проводят там параллельное голосование. Кроме того, может быть направлена группа с переносным ящиком для голосования на дому. Отслеживать все это одновременно, мягко скажем, проблематично.
В 2019 году было введено трехдневное голосование. Ранее выборы проходили обычно по воскресеньям. Теперь они начинаются в пятницу и идут три дня. Соответственно, на протяжении двух ночей мешки с проголосованными бюллетенями исключены из всякого контроля наблюдателей. Фантастика, но сто процентов бюллетеней после вскрытия мешков оказываются обычно поданными за кандидатов, поддерживаемых властью.
Наконец, в 2021 было опробировано «дистанционное электронное голосование» через смартфоны и ноутбуки. Наиболее ярко оно проявило себя в Москве. Здесь в целях демонстрации честного подхода на избирательных участках были установлены специальные машины, исключающие вбросы и махинации при подсчете голосов. Подобные устройства, представляющие собой сочетание принтера и сканнера, применяются в Латинской Америке. Устройства показали, что победу убедительно одержали кандидаты, выступающие против Кремля. Эти победы были обнулены «дистанционным электронным голосованием». Так, в Московском округе Кунцево с отрывом в 10000 голосов лидировал математик Павел Лобанов, придерживающийся социалистических взглядов. Голосование через интернет, проверить которое невозможно, пририсовало кандидату от партии власти 20000 голосов. Лобанов теперь, естественно, иноагент и находится в эмиграции.
В 2024 году голосование через интернет распространилось на несколько десятков российских регионов, в которых проживает 48 миллионов избирателей, то есть примерно половина. Очевидно, что на выборах в Госдуму 2026 года эта система накроет всю страну, кроме территорий типа Чечни, где такие изыски излишни.
Уничтожение возможностей протеста.
В 2001 году в России были фактически запрещены забастовки. К концу первого десятилетия века были приняты законы об экстремизме с крайне расплывчатыми формулировками, а право на митинги из свободного стало требовать разрешений.
К настоящему времени митинги в стране просто запрещены. Запрещены и пикеты в случае, если на них приходит более одного человека. Запрещены неподконтрольные властям социальные сети Instagramm, twitter и facebook. Директором компании, управляющей российскими соцсетями ВК и ОК стал сын Сергея Кириенко – кремлевского чиновника, управляющего внутренней политикой.
Новая редакция закона об иноагентах предусматривает, что ими могут стать люди, вообще не получающие никакого иностранного финансирования и даже не имеющие контактов с заграницей. Недавно иноагентом признан депутат из Новосибирска, пытавшийся организовать там митинг по проблемам с отоплением.
За антивоенные выступления людям дают тюремные сроки, превышающие наказание за умышленное убийство. Наконец, принят закон, позволяющий в таких случаях отнимать жилье и все сбережения.
Подавление политического самоуправления распространяется и на иные фирмы общественной активности. Нежелательными организациями признаны два международных профсоюза – IndustriAll и ITF – оказывавшие поддержку российским работникам в защите трудовых прав. Резко ограничены в правах жилищные ассоциации, представлявшие собой островки самоуправления, независимого от местных властей. В новых российских учебниках к подрывной идеологии приписаны атеизм, вегетарианство, зоозащита и феминизм. Само по себе выражение иной точки зрения даже по этим вопросам представляет собой демонстрацию не согласия с государственной политикой.
Очевидно, что ситуация в обозримое время лишь будет ухудшаться.
Возможно ли в таких условиях говорить о выборах как инструменте смены власти? Очевидно, нет. Означает ли сказанное, что люди смирились и приняли происходящее? Нет.
И очереди в поддержку Бориса Надеждина – не как кандидата, а как символа – это подтверждают. Другое дело, что возможностей публичного проявления такой позиции уже почти не осталось.
